| Originaltitel | Dialekt | Informant | Genre Form | Genre Inhalt | ID | glossiert | Audio |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| jɛməŋ nʲoɬ | kazym khanty (KK) | Moldanov, Timofej A. | prose (pro) | Tales (tal) | 1091 | glossed | – |
| Textquelle | Herausgeber | Sammler |
|---|---|---|
| Молданов, Т. А.: Кань кунш оӆаӈ. Выпуск 1. Ханты-Мансийск (1997), 49-52. | Moldanov, Timofej A. | Moldanov, Timofej A. (MV) |
| Englische Übersetzung | Deutsche Übersetzung | Russische Übersetzung | Ungarische Übersetzung |
|---|---|---|---|
| "The holy cape" | "Das heilige Kap" | "Святой мыс " | – |
| by Zehetmaier, Marianne | by Zehetmaier, Marianne | by Seesing, Olga |
| Zitation |
|---|
| Moldanov, Timofej A. 1997: OUDB Kazym Khanty Corpus. Text ID 1091. Ed. by Schön, Zsófia & Sipos, Mária. http://www.oudb.gwi.uni-muenchen.de/?cit=1091 (Accessed on 2024-11-23) |
| The holy cape |
| It is above the Sosva river, the village of the sacred cape. In the autumn, during hunting season, during stalking season, a little bear was caught. Now they had a bear in the village of the sacred cape. When winter came, they started to dance. They started to dance and brought it like this into the village of the sacred cape. On the northern side of the village of the sacred cape there live two men, they live on their own. The little houses stand next to each other. So on, the evening of the day the bear was brought the two men strode to the place where the bear dances were danced. One of the men says: "We too will go to the place the bear was brought to." So, they went there, the bear was brought in and they danced and played. As the night grew old, the bear feast was adjourned. Now they gave the men some tea to drink. So the people drank tea. Bedtime came. "Well," one of the men said, "let's go home to our house, to our village. Are you coming along?" The other man says: "It's late, and no one is allowed to go out on the sacred cape at night." Well, the man who said he was going home says: "The sacred cape, this is where we grew up. This is where our full-grown hands grew, this is where our full-grown legs grew. The uncles didn't see the sacred cape for the first time. This is our homeland. As for me, I'm going now." The other man says now: "Why is there an ancient saying: `The sacred cape is the sacred cape, one must not go there at night´? No, I won't go. I'll lie down here at this sacred place. This is the village of the bear dance. How can you leave the bear dance house at night? We possibly came here to see dancing and playing. I won't go." "So, you won't go, but I’m going to get dressed and go." So, this man going home got dressed and put on his headgear. He has a belt, he put that on, he went out and started walking. In front of the sacred cape there is the bluff of the sacred cape. Now he is striding along the bluff, along the ice of the Sosva River. It's the Small Sosva. Now he is striding on the shore along the edge of the path and hears: On a many-larched hill with a hundred larches, the opening of a door can be heard, later the closing of a door can be heard as well. The door was opened, then the door was closed. He looks up to the crest of the bluff. He sees:the height of the tip of a low tree, the height of the middle of a high tree. The big Jali sledded down from the crest of the bluff. He sledded down and got onto the ice of the Sosva River, came down in front of the man on the path he was walking on and stood there. Now the man thinks: "If this is your place to stand, then stand." He sidestepped him towards the ice-free centre of the Sosva River. "I'll make way. You can stand on your place you want to stand on." He gave way and went towards the centre of the Sosva River. He walked past Old Man Jalan'. This man starts to move as well. Again he stood in front of him. "Fine, if this is your path you want to walk on, do so." He turned to the path. This man is on his path. Then Old Man Jalan' has occupied the path. "Ha, if this if your path to go on, then stand here. I will pass on your other side." Now he turned towards the edge of the steep slope. And he walks. Again his path was occupied by the old man. Now the man turned to his path. "You man standing here, why are you blocking the way? I'm following my path." He went on the path. Now the old man occupied this path again. He came very close to him. "Mate," - he thinks, "how come you are blocking my way? Why are you noticing me only now? The sacred cape is here for us all. Remembering you, the vapour of the bowls encircles us, we offer sacrifices to the protective spirit, the vapour of the pots allows us to go." Well, in the meantime the man has come closer. "Well, he’s letting me go down the centre of the war path, I'll go past him. I'll go past him, just like I'll go now." He came closer to the man, and although he was passing the man he was adroitly grabbed around the waist by the old man and was lifted up quickly. He is being put into his mouth. When the Jalan picked him up, the man had a knife with a tin handle and with this tin-handled knife the protective spirit was pushed from the spot, he cried with the cry of the woodland spirits and then the man became unconscious. He became unconscious, the forest spirit fell to the centre of the path, he fell beside him on one side of the path. The unconscious man. He lay there a long time, he lay there a short time. Suddenly he thinks: Did I have a dream like that a short time ago or was this reality, can such a thing be real?" So he came round, tugged and tugged in order to get free and opens his eyes. And suddenly the thing is true. There the forest spirit lies. He is there on that side again. He looked at his knife and sheath, and he had struck the protective spirit down from his spot with the knife. The forest spirit had been hit under the chin. Indeed, his knife lies there as if it was used to strike. He took his knife out. He wiped it off on snow or something and put it away. He put it into the sheath. "Why," he thinks, "should I keep on walking, from here I can go to the dancing village as well." Suddenly he started to look at the man, the man has seven-fold reindeer clothing, the man has seven-fold sable clothing. From his seven pieces of clothing he cut seven stripes in the width of his palm. From his sable fur, reindeer fur clothing. So, he returned to the dancing village. When he is carrying small trimmed pieces in his hands, daylight arrived. The people having woken up are coming. There are some kind of sewn reindeer hides. He is carrying worn reindeer hides in his hand. Now the people say: "It's morning and you have come again. We're just getting up. You got up really early." Now the man says: "I, he says, the place I intended to go home to, I didn´t reach. While I was going, this and that happened to me. These things are brought as my proofs. And so I killed the forest spirit. Then I passed out. Then I came here." This is how that man is. They ate and drank. The dancing house was full of people, the dancing house was full of Khanty. And so they gathered, the people who dared wanted to go. The people who don't dare don't go thither. Now the people arrived there at tea time. Two big people lowered themselves down from above, they lifted the person killed up on both ends and carried him up to the crest of the bluff. What do they see? They cut seven strips in the size of a hand width from the person they saw. Now he lives with this sign. There was a long world, there was a short world. |
| Das heilige Kap |
| Oberhalb der Sosva liegt es, das Dorf des heiligen Kaps. Im Herbst, zur Jagdzeit, zur Zeit der Pirsch, wurde ein Bärchen erlegt. Jetzt hatten sie im Dorf des heiligen Kaps einen Bären. Als es Winter wurde, begannen sie zu tanzen. Sie begannen zu tanzen und brachten ihn so ins Dorf des heiligen Kaps. Auf der Nordseite des Dorfes des heiligen Kaps leben zwei Männer, sie leben auf sich selbst gestellt. Die Häuschen stehen nebeneinander. So schritten also die beiden Männer am Abend des Tages, an dem der Bär gebracht wurde, zu dem Ort, an dem Bärentänze getanzt wurden. "Auch wir", sagt der eine, "gehen zu dem Ort, wohin der Bär gebracht wurde." Also kamen sie hin, der Bär wurde hereingebracht und man tanzte und spielte. Als die Nacht länger wurde, unterbrachen sie das Bärenfest. Den beiden Männern wurde jetzt Tee zu trinken gegeben. So tranken die Leute Tee. Die Schlafenzeit kam. "Also", sagt der eine Mann, "gehen wir in unser Haus, in unser Dorf. Gehst du mit?" Der andere Mann sagt: "Es ist schon spät, auf dem heiligen Kap darf man nachts nicht gehen." Der Mann, der sagte dass er nach Hause geht, sagt: "Das heilige Kap, wir sind hier aufgewachsen, sind hier groß geworden. Unsere gewachsene Hand wuchs, unser gewachsener Fuß wuchs. Die Onkel sahen das heilige Kap nicht zum ersten Mal. Das ist unsere Heimat. Ich, ich gehe jetzt also." Nun sagt also der andere Mann: "Warum sagen die Leute der alten Zeit das Sprichwort: `Das heilige Kap ist das heilige Kap, da darf man nachts nicht hingehen.? Nein, ich gehe nicht. Ich lege mich hier an diesen heiligen Ort nieder. Dies ist das Dorf des Bärentanzes. Wie geht man nachts aus dem Haus des Bärentanzes? Wir kamen möglicherweise hierher um Tanz und Spiel zu sehen. Ich gehe nicht." "So, du gehst nicht, aber ich ziehe mich an und gehe so." Dieser Mann, der nach Hause geht, zog sich jetzt also an und setzte seine Kopfbedeckung auf. Er hat einen Gürtel, den legte er an und ging hinaus und begann so zu gehen. Vor dem heiligen Kap ist der Steilhang des heiligen Kaps. Jetzt geht er unter dem Steilhang, entlang des Eises der Sosva. Es ist die Kleine Sosva. Nun geht er vom Ufer am Rand des Wegs entlang, hört: Auf einem viel-lärchigen Hügel seiner hundert Lärchen ist das Öffnen einer Tür zu hören, später ist auch das Schließen einer Tür zu hören. Die Tür wurde geöffnet, die Tür wurde geschlossen. Er schaut zum Steilhangkamm. Er sieht es: Die Höhe der Spitze eines niedrigen Baumes, die Höhe der Mitte eines hohen Baumes. Vom Rand des Steilhangkammes bis unter den Steilhang rodelte der große Jali herunter. Er rodelte herunter, geriet auf das Eis der Sosva, ging vor ihm von seinem Wanderweg herunter und stand da. Da denkt der Mann: "Wenn das dein Stehplatz ist, dann stehe." Er wich zur eisfreien Mitte der Sosva aus. "Ich mache Platz. Du stehe auf deinem Stehplatz." Er wich zur Mitte der Sosva aus. Ging um den Jalanj-Alten herum. Da bewegt sich dieser Mann auch. Wieder stand er vor ihm. "Gut, wenn das dein Wanderweg ist, dann geh." Er bog auf den Weg ab. Dieser Mann ist auf seinem Weg. Da blockierte der Jalanj-Alter den Weg. "Ha, wenn das dein Wanderweg ist, dann stehe hier eben. Und ich gehe seitwärts an dir vorbei." So, nun bog er zum Rand des Steilhangs ab. So geht er. Wieder wurde sein Wanderweg vom Alten versperrt. Jetzt bog der Mann so auf seinen Weg ab. "Stehender, was stehst du im Weg? Ich gehe entlang meines Weges." Er ging auf dem Weg. Jetzt versperrte der Mann wieder diesen Weg. Er kam ihm sehr nahe. "Du Kamerad," überlegt er, "wie kommts, dass du in meinem Weg stehst? Was siehst du mich erst jetzt? Das heilige Kap ist doch für uns alle da. Euch gedenkend, der Dampf der Schüsseln umkreist uns, wir opfern dem Schutzgeist, der Dampf der Töpfe erlaubt uns zu gehen." So, in der Zwischenzeit war der Mann nähergekommen. "Jetzt lässt er mich in der Mitte des Kriegspfades gehen, ich gehe neben ihm vorbei. Ich gehe an ihm vorbei, genau so wie ich jetzt gehe." Er ging näher an den Mann heran, und obwohl er neben dem Mann vorbeigeht, wurde er von dem Mann geschickt um die Mitte gegriffen und schnell hochgehoben. Er wird von ihm in den Mund gesteckt. Als der Jalan ihn hochhob, hatte der Mann ein Messer mit zinnernem Griff, mit diesem Messer wurde der Schutzgeist vom Fleck gestoßen, er schrie mit dem Schrei der Waldgeister, danach wurde er ohnmächtig. Er wurde ohnmächtig, der Waldgeist fiel in die Mitte des Weges, er fiel neben ihm auf die eine Seite des Weges. Der ohnmächtige Mann. Lange lag er da, kurz lag er da. Plötzlich denkt er: Hatte ich vor kurzem so einen Traum oder war es Wirklichkeit, kann so etwas sein? Da kam er zu sich, riss und riss um loszukommen und öffnet seine Augen. Und plötzlich ist die Sache wahr. Da liegt der Waldgeist. Er ist wieder da auf der Seite. Er sieht sein Messer und seine Scheide, und schlägt den Schutzgeist mit dem Messer von seinem Platz herunter. Der Waldgeist wurde unter dem Kinn getroffen. Wirklich, sein Messer lag da, als ob es zum zustechen benutz worden wäre. Nun zog er sein Messer heraus. Er wischte es an Schnee oder etwas ab und legte es weg. Er steckte es in die Scheide. "Was", überlegt er, "gehe ich jetzt noch weiter, ich kann auch von hier ins tanzende Dorf gehen." Plötzlich begann er den Mann anzusehen, der hat siebenmal Rentier-Kleidung, der hat Zobelkleidung. Von seinen sieben Kleidungsstücken schnitt er sieben Streifen von der Breite seiner Handbreite. Seine Kleidung war aus Zobelfell, aus Rentierhaut. Nun kehrte er auch ins tanzende Dorf zurück. Als er die zurechtgeschnittenen kleinen Stücke in seinen Händen trägt, wurde es Morgen. Die erwachten Leute kommen so. Es sind irgendwelche genähten Rentierhäute. Er trägt getragene Rentierhäute in der Hand. Jetzt sagen die Leute: "Es ist Morgen und du bist wieder gekommen. Wir stehen gerade auf. Du bist wirklich früh aufgestanden." Da sagt der Mann: "Den Ort, sagt er, zu dem ich heimgehen wollte, habe ich nicht erreicht. Während ich gegangen bin, passierte dieses und jenes mit mir. Diese Sachen waren als Zeichen gebracht. So habe ich den Waldgeist getötet. Da wurde ich ohnmächtig. Dann kam ich hierher." So, dieser Mann. Sie aßen und tranken. Das Tanzhaus war voller Leute, das Tanzhaus was voller Chanten. So versammelten sie sich, die Menschen, die sich trauen, wollten gehen. Die Menschen, die sich nicht trauen, gehen nicht dorthin. Nun kommen die Leute zur Teezeit dorthin an. Solche zwei Große ließen sich von oben herab, hoben den getöteten Mann an zwei Enden hoch und trugen ihn zum Scheitel des Steilhangs hinauf. Was sehen sie? Sie schnitten sieben handbreite Streifen von dieser Person, den sie gesehen hatten. Mit diesem Zeichen lebt er nun. Eine lange Welt war, eine kurze Welt war. |
| Святой мыс |
| Вверх по Сосьве находится оно, стойбище Святого Мыса. Осенью, в сезон охоты добыли маленького медведя. Теперь в стойбище Святого Мыса был медведь. Когда наступила зима, они начали танцевать. Они начали танцевать и принесли его таким образом в стойбище Святого Мыса. В северной части стойбища Святого Мыса живут двое мужчин, они живут сам по себе. Маленькие домики стоят рядом друг с другом. Вечером того дня, когда принесли медведя, шли двое мужчин к месту, где проходили медвежьи танцы. Один мужчина говорит: «Мы тоже пойдем к месту, куда принесли медведя». Так пришли они туда, куда принесли медведя и где танцевали и играли. Когда наступила глубокая ночь, медвежий праздник был прерван. Тут мужчинам дали немного чая. Так люди пили чай. Пришло пора спать. «Ну что же,» говорит один мужчина, «пойдем в наш дом, в наше стойбище». Пойдешь со мной? Другой мужчина говорит: «Уже поздно, нельзя ходить по Святому Мысу ночью». Мужчина, который сказал, что он идет домой, говорит: «Святой Мыс, здесь мы выросли». Здесь наши выросшие руки росли, где наши выросшие ноги росли. Мужчины видели Святой Мыс не в первый раз. Это наша родина. Ну что же, я пойду сейчас.» Тут говорит другой мужчина: «Почему же тогда старые люди говорят, «Святой Мыс это Святой мыс, там нельзя ходить ночью». Нет, я не пойду. Я лягу здесь в этом святом месте. Это стойбище медвежьих танцев. Как ты сможешь выйти ночью из дома, где проходят медвежьи танцы? Мы возможно пришли сюда, чтобы смотреть танцы и игры. Я не пойду. «Хорошо, ты не идешь, но я оденусь и пойду так. Мужчина, который собрался домой, оделся и надел свой головной убор. У него был ремень, он надел его, он вышел на улицу и пошел. Перед Святым Мысом находится яр Святого Мыса. Теперь он идет под яром, вдоль льда реки Сосьва. Это Малая Сосьва. Теперь он идет от берега по краю дороги и слышит: На одном холме со ста лиственницами, можно было услышать, как открывается дверь, потом можно было услышать также и как дверь закрывается. То дверь открылась, то закрылась. Он смотрит на гребень яра. Он видит: Высота верхушки низкорослого дерева, высота середины высокого дерева. От края яра вниз до конца яра скатывается большой Ялы. Он скатился вниз ко льду Сосьвы, прошел вперед, встал на дорогу, по которой шел мужчина и стоит. Тут мужчина думает: «Если это место, где тебе положено стоять, то стой.» Обойдя его, мужчина пошел к середине реки Сосьвы, где не было льда. «Я пойду с другой стороны. Ты можешь стоять на своем месте.» Он уступил дорогу и пошел к середине Сосьвы. Он обошел старого Яланя. Тут Ялань тоже начинает идти. И снова Ялань встал перед ним. «Хорошо, если это твоя дорога, то иди по ней.» Мужчина свернул с дороги. Теперь он идет по своей дороге. И снова Ялань встал на его дорогу. «Ну, если это твоя дорога, то стой тогда здесь. А я пойду по другой стороне мимо тебя.» Так, мужчина свернул к краю яра. Идет он дальше. Снова его дорогу занимает старик Ялань. Тут мужчина сворачивает со своей дороги. Ты, который стоит там, почему ты все время стоишь на пути? Я иду своей дорогой. Он пошел по дороге. Тут Ялань занял и эту дорогу. Мужчина подошел к нему очень близко. «Друг, - думает мужчина, почему же ты все время стоишь на моем пути? Разве ты видишь меня только теперь? Святой Мыс ведь для нас всех. Вспомня вас, пар чаш окружает нас, мы же всегда приносим жертву духу-покровителю, пар чаш позволяет нам передвигаться». Так мужчина в это время подошел еще ближе. «Ну что же, сейчас он позволит мне пройти к середине дороги, я проскочу мимо него. Я проскочу мимо него, вот так и пройду.» Он приблизился к Яланю, и хотя он хотел пройти мимо него, Ялань схватил его за пояс и быстро поднял. Ялань вот-вот проглотит его. Когда Ялань поднимал его, у мужчины был нож с оловянной ручкой, этим ножом и был поражен дух-покровитель, он закричал криком лесных духов, и затем он упал без сознания. Мужчина потерял сознание, лесной дух упал на середину дороги, а мужчина упал рядом с ним. Потерявший сознание мужчина. Долго ли, коротко ли лежал он там. Вдруг он думает: Мне приснился такой сон или это действительность, может ли такое произойти? Тут он просыпался, потянулся, потянулся, чтобы освободиться, и открыл глаза. И вдруг все дело оказалось правдой. Рядом лежит лесной дух. Он снова там на той стороне. Он видел свой нож и ножны, тут он со своего места ударяет духа-покровителя ножом. Удар ножом пришелся под подбородком лесного духа. Правда, оказывается, его нож лежит там, как бы ударить как-нибудь. Он вытащил свой нож. Он поднялся, вытер его о что-то и убрал его. Он вложил его в ножны. «Что же», он думает, «мне идти дальше, я могу ведь отсюда пойти в стойбище, где танцуют». Вдруг он стал рассматривать мужчину (Яланя), на нем была одежда из семи шкур оленя, на нем была одежда из семи шкур соболя. Из его одежды из семи шкур он отрезал семь кусочков шириной со свою ладонь. Из меха соболя, из шкур оленя. Тут он пошел обратно в стойбище, где шли танцы. Когда он нес в руках семь маленьких вырезанных лоскутков, утром стал. Люди проснулись и идут. Это несколько сшитых шкур оленя. В его руке были лоскутки поношенных шкур оленя. Тут люди говорят: «Сейчас утро и ты снова вернулся». Мы только поднялись. Ты действительно рано встаешь». Тут мужчина говорит: «Место, он говорит, куда я собирался идти назад, я не достиг.» Пока я ходил, такой и такой случилось со мной. Эти вещи были приносенние как знаков. Так я убил лесного духа. Тут я потерял сознание. Затем я пришел сюда." Такой этот мужчина. Люди ели и пили. Дом, в котором проходили танцы, был полон людей, дом, в котором проходили танцы, был полон хантов. Так собрались они, люди, которые не испугались и хотели пойти туда. Люди, которые боятся, не идут туда. Так люди пошли туда во время чая. Два больших человека спустились вниз, подняли убитого Яланя с двух сторон и унесли его к краю яра. Что же видят они? Они отрезали семь лоскутков шириной с ладонь у этого человека, которого можно было увидеть. С этим знаком он и теперь живет. Это был долгий мир, это был короткий мир. |